Жемчужину этой земли найти непросто; она скрывает свой центр... «Столичность» места есть сумма многих факторов, накладывающихся друг на друга; и часто это наложение субъективно и индивидуально. «Столичность» есть некое внутреннее чувство, ощущение, которое создается столицей; она может быть столь разнообразной, что порой выдает себя за глубочайшую провинциальность. И тогда переплетаются «столичность» и провинциальность, центр и периферия, создавая неповторимые сочетания, которые и формируют уникальность места. Среди сосновых лесов и полей, залесенных сельг и обширных пойменных лугов Олонецкой низины – затерялась маленькая и «домашняя» столица Южной Карелии. Олонец (см. также II.2) «не испугался» своей провинциальности – и сумел воспользоваться ею, обратить ее во благо для себя. И этим – удивить. Такой вот маленький, как будто сказочный городок, где каждый почувствует себя так, как и хотелось. Вся провинциальность Олонца не помешала ему стать в чем-то капельку столичным. По такому городку хочется ходить и выискивать все новые и новые символы столичности; и они совсем не нарушают его умиротворенности и тихой красоты, которые в свою очередь – символ провинциальности. Олонец – «домашняя» и уютная столица вдали от раскрученных туристских объектов, Столица Символов.

И приветствует Олонец – по-своему, незаметно – но с изюминкой. Обратите внимание, как незаметно город «возникает»: отдельные слободы тянутся вдоль дороги, то тут, то там проглядывает гладь реки, к которой скатываются тропинки и на которую смотрят окнами северные избы и новые дачного вида домики, обезглавленный Смоленский собор и новая лютеранская церковь. И все ждешь, когда же эти слободы кончатся, когда ж город войдет в «городское русло», но русло остается только у речек, а город продолжает тянуться все такими же домишками, лишь изредка перемежаясь с новыми каменными строениями. Но и последние сначала словно повторяют стиль деревянных, органично вписываясь в местность. А именно в этот момент и понимаешь, что это и есть город Олонец. Но где же, где же изюминка его, где ж разрывается эта цепь однообразий, пусть и столь милых сердцу, но отторгаемых разумом? И вот среди домиков открывается речка во всей уже теперь своей красе, с оврагами и овражками... и обязательно через нее есть мост. Переезжаешь через него – и вновь тянется город. Да он и не кончался, просто мосты и есть главная черта олонецкая. Без мостов не представишь этого города. Здесь речек-то всего две, Олонка и ее приток Мегрега; но они так причудливо изогнулись, сливаясь друг с другом как нарочно элегантно, размеренно и неторопливо, словно специально приглашая случайного зрителя любоваться собой. Проезжаешь по городу, с одного конца на другой и ждешь, что там или тут, но где-нибудь обязательно надо будет пересечь хоть одну из речек. Все кружится и извивается: и речки, и улицы этого города – и только мосты прямо пересекают водную или покрытую льдом гладь, прикрепляя прочным и крепким каркасом одну витиеватую сеть к другой. Мосты ваяют разноликие грани Олонца в единое целое, служа доминантами, пусть и «чужими» непрямому городу, но однозначно нужными и единственно правильными. Кажется, они везде, и им принадлежит этот город. Город у слияния рек, «вздумавший» соединить разделенные природой берега и разделенные людьми страны и культуры... А другой и не может быть столица Южной Карелии!