Накопленный многими науками объем информации недаром уже привел к кажущейся некоторым излишней диверсификации и дифференциации научного знания и расцвету постмодернизма. Секрет решения противоречия между все расширяющимся набором признаков, которые необходимо включить в КГХ, и стремлением к адекватности (в перцептивном, прежде всего, смысле) единой характеристики – в идеологической установке, однозначно определяющей приоритеты исследователей относительно наполнения КГХ. Мы уже отмечали, что более важным для создания впечатления комплексности мы должны считать целостность, а не полноту. Это внутренняя разрешенность невнимания к некоторым элементам в пользу других ставит под сомнение возможность рассмотрения пространства вообще как ячеистого организма, т.е. как материи, изначально требующей структуризации (классификации, типологизации, районизации) почастно.

Не отрицая такой возможности, а лишь указывая на возникающие здесь проблемы, заметим, что доминанта позволяет объединять единицы информации (текста, пространства), отстоящие друг от друга, игнорируя (при необходимости) принцип соседства и кооперации. Это значит, что пространство географического исследования становится не только (!) членимым на части, ареалы, районы и другие закономерно охватываемые неким признаком единства структуры. Теперь пространство можно делить, основываясь на его устремлении к доминанте. Возникает не ячеистая, дискретная «картинка» пространства; оно переходит, выражаясь математическим языком, на векторную основу. Множество точек, районов, территорий – дополняется (или заменяется) векторами, направлениями, тенденциями развития, интенциями, (одно) направленными конгломератами. Проще говоря, каждая из линий на рис. 2 получает свое направление, становится вектором, а вся схема распространяется на пространство вообще. Пространство становится векторным, а не ячеистым:

Делая попытку дать контур (framework) КГХ Петрозаводска (см. II.11), последовательно отдаляясь в сущности центра-доминанты города от пространственности, будем последовательно говорить о таких возможных его доминантных чертах как 1) нехарактерность для русского Севера, 2) европейскость, 3) открытость, 4) «город ангелов» (это последнее ассоциативное определение Петрозаводска («города П») заимствовано из пока неоконченного романа Светланы Захарченко «Книга гениев»). Здесь, описывая один и тот же город, мы следуем сначала традиционной географической традиции; затем несколько ее трансформируем, применяя при этом стандартный прием – сравнительно-географический метод – но опосредованно, через принцип аналогии на ассоциативном уровне (т.е. приближаясь к когнитивным исследованиям гуманитарных наук); затем обращаемся уже к непространственным и внепространственным структурам, отражающим субъективное восприятие города через ассоциативные признаки и/или «голое» ощущение. Эти последние характеристики могут быть как конкретно объяснимы в рамках научного знания, основанного на доказуемости выдвинутых гипотез, так и необъяснимы по причине принадлежности к ненаучному, художественному, творческому способу познания мира-пространства. Важно подчеркнуть, что в последнем случае мы не можем говорить об ущербе научности КГХ в случае ее обращения к художественной по своей сущности доминанте. Доказательством научности в данном случае становится не сама доминанта, а ее наполнение географической информацией.

Из вышесказанного вытекает, что доминантный подход (доминантное мышление) в географии не отрицает традиционных подходов. Он органично вплетается в существующую схему исследования пространства, просто предоставляя новый простор для исследователя в интерпретации места. Любое место может получить КГХ, соответствующую нашим представлениям о настоящей комплексности – но разработанную в рамках традиционной ячеистости пространства. Мало того, что это не будет ущербным для науки, это нисколько не станет препятствием для целостного восприятия КГХ (если, конечно, она адекватно составлена). Выше мы уже показали, что доминанта может быть и вполне ординарной. Вообще, можно говорить о том, что для облегчения восприятия при прочих равных условиях следует оперировать простыми когнитивными структурами.

Переход на векторные рельсы необходим в особых условиях. Что это могут быть за условия? Во-первых, это может быть связано со сложностью объекта (места) для восприятия и интерпретации исследователем! Ясно, что при невозможности (по тем или иным причинам) отыскать простой символ (доминанту) для исследуемого места, приходится прибегать к предложению более сложных доминантных признаков, основанных зачастую на умозаключениях. А вот уже такого рода доминанты требуют от географа тяжелой работы на втором этапе исследования – на этапе сведения элементов места к выделенной доминанте. Тут понадобятся нестандартные подходы, поиск нетрадиционных сюжетных ходов и т.п. Они и приведут неминуемо к возникновению векторной картины пространства. Здесь необходимо говорить именно о таковой, т.к. неприменимы другие определения. Если в случае, когда мы говорим о «европейскости» как доминанте Петрозаводска, мы можем привести данные о расцвете досуговых заведений в городе, о распространенности интернета, о культурных инновациях и прочих атрибутах, традиционных, исследующих материальную культуру – то если мы говорим об «открытости», мы не можем уже вполне обойтись стандартными показателями, будучи вынужденными упоминать о чистом (не разбавленном географическими сюжетами) впечатлении от места, возникающем в той или иной степени субъективно. В этом случае нам уже не подходят стандартные принципы классификации. Ниже мы покажем, что в таком случае не вполне адекватными становятся и принципы районирования как подосновы характеристики мест. Единственным объединяющим наши принципы сведения элементов места к доминанте и единственным принципом отбора элементов для КГХ – становится, как это ни парадоксально, сама доминанта.

Получающаяся тавтология не должна пугать интерпретаторов. «Тавтология – это потеря памяти в нужный момент, спасительная афазия, это смерть или, если угодно, комедия – «предъявление» возмущенной реальностью своих прав по отношению к языку» [Барт, 2000а, с. 280]. Доминанта как основа доминантного подхода к пространству и месту есть выражение стремления к теоретическому обоснованию уже существующих практик описания мест. Мы просто констатируем тот факт, что существует бесчисленное множество КГХ мест, не позиционируемых изначально и не признаваемых официально как таковые – но служащих атрибутами места и удобных для использования не в меньшей (а зачастую и в большей) степени, нежели традиционные чисто географические описания. Внедрение доминантного подхода, таким образом, во-первых, служит нам для подведения некоей теоретической основы под разнородный ряд квази-КГХ. Во-вторых, понимание пространства как векторного, стремящегося к любого вида доминанте, позволит нам открыть для географии новые формы рассмотрения пространственных единиц (мест), позволит нам предложить новые углы зрения на пространство, отличающиеся от уже предложенных нами (см. главу 3) идеологически.

Возникают, таким образом, сложные когнитивные пространственные сочетания, отличающиеся от выделенных Н. Ю. Замятиной [Замятина, 2002а] – многокомпонентностью и большим пространственным контекстом и охватом. Доминанта как бы сама объединяет, собирает вокруг себя разнородные элементы – пространственные (места) и когнитивно организованные (ментальные связи).